Жан-Мишель Баския: мальчик с улиц,
который раскрасил мир
который раскрасил мир
Его карьера длилась всего одно десятилетие. Но эхо этого десятилетия до сих пор гремит по галереям, музеям и головам людей, которым не всё равно.
Жан-Мишель Баския — первый афроамериканский художник, ставший иконой международного искусства. Его картины сегодня стоят миллионы, но за каждым мазком — боль, ритм, ирония и память.
Жан-Мишель Баския — первый афроамериканский художник, ставший иконой международного искусства. Его картины сегодня стоят миллионы, но за каждым мазком — боль, ритм, ирония и память.
Жан-Мишель Баския оставил после себя взрывной след в мире современного искусства, став одним из первых афроамериканских художников, добившихся международного признания
Он ворвался
на белоснежные стены элитных галерей, как вандал,
на белоснежные стены элитных галерей, как вандал,
Матильда была его первой музой. Она водила сына в театры и музеи, показывала ему искусство как способ жить.
Позже Жан-Мишель скажет:
«Я бы сказал, что всё самое главное мне дала мама. Искусство исходило от неё».
Когда спустя годы журналисты начнут романтизировать его «гетто-детство», Баския вспыхнет:
«Они всё пишут о моём гетто. А для белых художников, почему-то, детство не придумывают».
Позже Жан-Мишель скажет:
«Я бы сказал, что всё самое главное мне дала мама. Искусство исходило от неё».
Когда спустя годы журналисты начнут романтизировать его «гетто-детство», Баския вспыхнет:
«Они всё пишут о моём гетто. А для белых художников, почему-то, детство не придумывают».
Он был ребёнком-спринтером: в три года рисовал, в четыре — читал и писал, к одиннадцати свободно говорил по-английски, испански и французски.
Любил комиксы, Хичкока и книги — мечтал стать мультипликатором. Всё ещё мальчик, но уже мир внутри.
Любил комиксы, Хичкока и книги — мечтал стать мультипликатором. Всё ещё мальчик, но уже мир внутри.
На самом деле, его отец Джерард был бухгалтером и неплохо зарабатывал, а мама Матильда увлекалась модой и рисованием.
Именно она привила Жану-Мишелю любовь к искусству: вместе они нередко посещали театры и музеи. Позже живописец утверждал: «Я бы сказал, что все самое главное мне дала мама. Искусство исходило от нее».
Именно она привила Жану-Мишелю любовь к искусству: вместе они нередко посещали театры и музеи. Позже живописец утверждал: «Я бы сказал, что все самое главное мне дала мама. Искусство исходило от нее».
Гораздо позже, когда Баския уже обрел известность, журналисты стали рассказывать о его якобы неблагополучных ранних годах. Жана-Мишеля это разозлило:
«Они все пишут о моем гетто-детстве. Для белых художников они почему-то детство не придумывают».
«Они все пишут о моем гетто-детстве. Для белых художников они почему-то детство не придумывают».
Чтобы объяснить сыну, что произошло, Матильда принесла ему «Анатомию Грея».
Эти иллюстрации засели в его сознании навсегда: кости, органы, схемы тела позже станут частью его визуального языка.
Эти иллюстрации засели в его сознании навсегда: кости, органы, схемы тела позже станут частью его визуального языка.
"
"
Я БЫ СКАЗАЛ, ЧТО ВСЕ САМОЕ ГЛАВНОЕ МНЕ ДАЛА МАМА. ИСКУССТВО ИСХОДИЛО ОТ НЕЕ
случился несчастный случай, во время игры на улицы мальчика сбила машина.
Отец — Жерар, гаитянин и бухгалтер. Мать — Матильда, пуэрториканка, влюблённая в моду и живопись.
Уже в этом сплаве культур, языков и ран — будущее противоречие Баския, его код и ритм.
Уже в этом сплаве культур, языков и ран — будущее противоречие Баския, его код и ритм.
Когда Жану-Мишелю было семь лет, с ним
Переломы, внутренние повреждения, удаленная селезенка — и целый месяц в больнице.
В семь лет его сбила машина.
22 декабря 1960 года. Бруклин, Нью-Йорк.
в Бруклине, Нью-Йорк. Его отец, Жерар Баския, был уроженцем Гаити, а мать, Матильда Андрада, имела пуэрториканские корни.
Жан-Мишель Баския родился 22 декабря 1960 года
Отец — Жерар, гаитянин и бухгалтер. Мать — Матильда, пуэрториканка, влюблённая в моду и живопись.
Уже в этом сплаве культур, языков и ран — будущее противоречие Баския, его код и ритм.
Уже в этом сплаве культур, языков и ран — будущее противоречие Баския, его код и ритм.
22 декабря 1960 года. Бруклин, Нью-Йорк.
Жан-Мишель Баския родился 22 декабря 1960 года в Бруклине, Нью-Йорк. Его отец, Жерар Баския, был уроженцем Гаити, а мать, Матильда Андрада, имела пуэрториканские корни. Уже в этом — в смешении культур, языков, боли и наследия колониального мира — заложен весь будущий конфликт и стиль Жана-Мишеля.
Он рос в многоязычной среде, свободно говорил по-английски, по-французски и по-испански. Мать поощряла его интерес к искусству: они вместе посещали музеи, рисовали, читали.
Именно она привила Жану-Мишелю любовь к искусству: вместе они нередко посещали театры и музеи. Жан-Мишель даже был младшим членом Бруклинского музея.
Он рос в многоязычной среде, свободно говорил по-английски, по-французски и по-испански. Мать поощряла его интерес к искусству: они вместе посещали музеи, рисовали, читали.
Именно она привила Жану-Мишелю любовь к искусству: вместе они нередко посещали театры и музеи. Жан-Мишель даже был младшим членом Бруклинского музея.
Несмотря на типичность сюжета, серия «Анатомия» Жана-Мишеля Баския выделяется на фоне его творчества сравнительной простотой и спокойствием. Его навязчивый интерес к деталям человеческого тела овладевает его часто неистовым почерком в этих гравюрах: анатомические отсылки представлены в виде тщательно обрезанных и подписанных белых линий на чёрном фоне.
Cерия «Анатомия», 1982 год
Беглец и пророк улиц
После развода родителей мать всё чаще попадала в больницы. Подростком Баския остался с отцом — строгим, расчётливым, не способным понять сына.
В пятнадцать Жан-Мишель сбежал.
Он ночевал на улицах, продавал открытки и футболки со своими рисунками, чтобы купить еду.
Ирония судьбы: те же открытки сегодня стоят тысячи долларов.
По ночам Баския и его школьный друг Аль Диас оставляли на стенах Манхэттена надписи под загадочным тэгом SAMO — сокращённо от Same Old Shit.
Это были не просто граффити — манифесты. Ироничные, дерзкие, философские.
После развода родителей мать всё чаще попадала в больницы. Подростком Баския остался с отцом — строгим, расчётливым, не способным понять сына.
В пятнадцать Жан-Мишель сбежал.
Он ночевал на улицах, продавал открытки и футболки со своими рисунками, чтобы купить еду.
Ирония судьбы: те же открытки сегодня стоят тысячи долларов.
По ночам Баския и его школьный друг Аль Диас оставляли на стенах Манхэттена надписи под загадочным тэгом SAMO — сокращённо от Same Old Shit.
Это были не просто граффити — манифесты. Ироничные, дерзкие, философские.
мать страдала от психических заболеваний, и в подростковом возрасте Баския оказался на попечении отца. Его бунтарский дух не мог ужиться в рамках строгого воспитания — в 15 лет он сбежал из дома и оказался на улице.
Вскоре после этого его родители развелись,
После развода родителей мать все чаще попадала
в больницы. Подростком Баския остался с отцом — строгим, расчётливым, не способным понять сына. В пятнадцать
Жан-Мишель сбежал.
Жан-Мишель сбежал.
Он ночевал на улицах, продавал открытки и футболки со своими рисунками, чтобы купить еду.
Ирония судьбы, те же открытки сегодня стоят тысячи долларов.
По ночам Баския и его школьный друг Аль Диас оставляли на стенах Манхэттена надписи под загадочным тэгом SAMO — сокращённо от Same Old Shit.
Это были не просто граффити — манифесты. Ироничные, дерзкие, философские.
Ирония судьбы, те же открытки сегодня стоят тысячи долларов.
По ночам Баския и его школьный друг Аль Диас оставляли на стенах Манхэттена надписи под загадочным тэгом SAMO — сокращённо от Same Old Shit.
Это были не просто граффити — манифесты. Ироничные, дерзкие, философские.
В июне 1980-го года группа художников Collab
Аннина Носей, увидевшая произведения Баския в MoMA PS1, предложила Жану-Мишелю сотрудничать. Она предоставила молодому художнику подвал своей галереи в качестве студии и спонсировала покупку материалов.
После первых выставок галерист и арт-дилер
стала выставка New York/New Wave в центре современного искусства MoMA PS1.
Следующим крупным событием для Жана-Мишеля
организовала выставку Times Square Show, объединившую произведения и выступления творцов самых разных направлений: живописцев, скульпторов, авторов перфомансов, райтеров, музыкантов, дизайнеров, видеографов и многих других.
Баския жил в бедности, но был невероятно плодовит.
Он разрисовывал стены квартир, в которых жил, создавал одежду для друзей и делал открытки — одну из них ему удалось продать своему кумиру Энди Уорхолу.
Он разрисовывал стены квартир, в которых жил, создавал одежду для друзей и делал открытки — одну из них ему удалось продать своему кумиру Энди Уорхолу.
Когда Нью-Йорк гадал, кто скрывается за SAMO,
Начало 80-х. Нью-Йорк — в упадке, но полон электричества.
Баския живёт в бедности, рисует на дверях, холодильниках, всём, что попадётся под руку. Однажды он продал открытку самому Энди Уорхолу. Судьба подмигнула.
Баския живёт в бедности, рисует на дверях, холодильниках, всём, что попадётся под руку. Однажды он продал открытку самому Энди Уорхолу. Судьба подмигнула.
Начало 80-х. Нью-Йорк — в упадке, но полон
электричества. Баския живёт в бедности, рисует на дверях, холодильниках, всём, что попадётся под руку. Однажды он продал открытку самому Энди Уорхолу. Судьба подмигнула.
Идея SAMO пришла к Баския случайно, когда он
был еще в старших классах. Вместе со своим другом Аль Диасом они создали школьную газету, в которой Жан-Мишель написал статью о вымышленной религии SAMO.
Позже они начали распространять листовки с вымышленными признаниями людей, которые якобы изменили свою жизнь благодаря SAMO. В 1978 году их остроумные надписи стали появляться по всему Нижнему Манхэттену, завоевывая популярность. Но никто не знал, кто стоит за этими надписями.
Для Баския граффити было не только способом самовыражения, но и маркетинговым ходом — он хотел, чтобы тэг SAMO стал узнаваемым брендом.
Для Баския граффити было не только способом самовыражения, но и маркетинговым ходом — он хотел, чтобы тэг SAMO стал узнаваемым брендом.
Наконец-то Баския мог творить, не задумываясь о том, где раздобыть холсты и краски! И он с головой погрузился в работу, создавая порой по три картины одновременно. Друзья, которые бывали в студии Жана-Мишеля, рассказывали, что он писал под звуки джаза и телевизора, перемещаясь от картины к картине и периодически перелистывая какие-то книги.
В ней участвовало более сотни художников, но Баския был особенно заметен: ему выделили целый зал в конце выставки, который художник оформил работами, расположенными в особом ритме.
Посетители, хлынувшие на выставку, были поражены увиденным: в эпоху минимализма, концептуализма, абстрактного и беспредметного искусства — то есть такого, в котором идея была важнее формы — произведения, выставленные в MoMA PS1, стали глотком свежего воздуха.
Особенно выделялись экспрессивные, порывистые, откровенные работы Баския.
Посетители, хлынувшие на выставку, были поражены увиденным: в эпоху минимализма, концептуализма, абстрактного и беспредметного искусства — то есть такого, в котором идея была важнее формы — произведения, выставленные в MoMA PS1, стали глотком свежего воздуха.
Особенно выделялись экспрессивные, порывистые, откровенные работы Баския.
Конечно же, Жан-Мишель не остался в стороне: в одном из залом он покрыл стену рисунками из аэрозольного баллончика и мазками краски, подписавшись SAMO.
Посетители были в восторге, а упоминание о Баския появилось в ревью журнала Art in America.
Посетители были в восторге, а упоминание о Баския появилось в ревью журнала Art in America.
Из-за нехватки денег холстом для его работ мог стать любой предмет, даже то, что другие считали мусором.
Он сочетал текст, символы, фигуры, коды, цитаты из Библии, улицы и истории рабства. Это было искусство боли, ярости, ритма и памяти.
Он сочетал текст, символы, фигуры, коды, цитаты из Библии, улицы и истории рабства. Это было искусство боли, ярости, ритма и памяти.
В 1978-м «Village Voice» написал о загадочных надписях. Баския раскрыл себя — но забыл упомянуть Диаса. Дружба закончилась, а SAMO умер на стене:
«SAMO IS DEAD».
Но вместе с ним родился Баския — художник, а не уличный парень.
«SAMO IS DEAD».
Но вместе с ним родился Баския — художник, а не уличный парень.
Позже они начали распространять листовки с вымышленными признаниями людей, которые якобы изменили свою жизнь благодаря SAMO. В 1978 году их остроумные надписи стали появляться по всему Нижнему Манхэттену, завоевывая популярность.
Для Баския граффити было не только способом самовыражения, но и маркетинговым ходом — он хотел, чтобы тэг SAMO стал узнаваемым брендом.
Его послания выражали разочарования и недовольства, порой с юмором, порой с бунтарским настроем. Вскоре после того, как журнал Village Voice опубликовал их историю, Жан-Мишель раскрыл свою личность, но не упомянул Аль Диаса, что вызвало ссору между ними.
Проект завершился в 1981 году с надписями «SAMO IS DEAD», а сам Баския продолжил карьеру в живописи. Хотя он никогда не считал себя граффити-художником, SAMO стал для него трамплином в мир искусства.
Для Баския граффити было не только способом самовыражения, но и маркетинговым ходом — он хотел, чтобы тэг SAMO стал узнаваемым брендом.
Его послания выражали разочарования и недовольства, порой с юмором, порой с бунтарским настроем. Вскоре после того, как журнал Village Voice опубликовал их историю, Жан-Мишель раскрыл свою личность, но не упомянул Аль Диаса, что вызвало ссору между ними.
Проект завершился в 1981 году с надписями «SAMO IS DEAD», а сам Баския продолжил карьеру в живописи. Хотя он никогда не считал себя граффити-художником, SAMO стал для него трамплином в мир искусства.
Позже они начали распространять листовки с вымышленными признаниями людей, которые якобы изменили свою жизнь благодаря SAMO. В 1978 году их остроумные надписи стали появляться по всему Нижнему Манхэттену, завоевывая популярность.
Для Баския граффити было не только способом самовыражения, но и маркетинговым ходом — он хотел, чтобы тэг SAMO стал узнаваемым брендом.
Его послания выражали разочарования и недовольства, порой с юмором, порой с бунтарским настроем. Вскоре после того, как журнал Village Voice опубликовал их историю, Жан-Мишель раскрыл свою личность, но не упомянул Аль Диаса, что вызвало ссору между ними.
Проект завершился в 1981 году с надписями «SAMO IS DEAD», а сам Баския продолжил карьеру в живописи. Хотя он никогда не считал себя граффити-художником, SAMO стал для него трамплином в мир искусства.
Для Баския граффити было не только способом самовыражения, но и маркетинговым ходом — он хотел, чтобы тэг SAMO стал узнаваемым брендом.
Его послания выражали разочарования и недовольства, порой с юмором, порой с бунтарским настроем. Вскоре после того, как журнал Village Voice опубликовал их историю, Жан-Мишель раскрыл свою личность, но не упомянул Аль Диаса, что вызвало ссору между ними.
Проект завершился в 1981 году с надписями «SAMO IS DEAD», а сам Баския продолжил карьеру в живописи. Хотя он никогда не считал себя граффити-художником, SAMO стал для него трамплином в мир искусства.
Идея SAMO пришла к Баския почти случайно, когда он еще учился в старших классах. Вместе с Аль Диасом и другими учениками школы City-as-School они создали школьную газету, в которой Жан-Мишель написал статью о вымышленной религии SAMO (от фразы «the same old shit»). Позже они начали распространять листовки с вымышленными признаниями людей, которые якобы изменили свою жизнь благодаря SAMO. В 1978 году их остроумные надписи стали появляться по всему Нижнему Манхэттену, завоевывая популярность.
Для Баския граффити было не только способом самовыражения, но и маркетинговым ходом — он хотел, чтобы тэг SAMO стал узнаваемым брендом, как логотип Pepsi. Его послания выражали разочарования и недовольства, порой с юмором, порой с бунтарским настроем. Вскоре после того, как журнал Village Voice опубликовал их историю, Жан-Мишель раскрыл свою личность, но не упомянул Аль Диаса, что вызвало ссору между ними.
Проект завершился в 1981 году с надписями «SAMO IS DEAD», а сам Баския продолжил карьеру в живописи. Хотя он никогда не считал себя граффити-художником, SAMO стал для него трамплином в мир искусства.
Для Баския граффити было не только способом самовыражения, но и маркетинговым ходом — он хотел, чтобы тэг SAMO стал узнаваемым брендом, как логотип Pepsi. Его послания выражали разочарования и недовольства, порой с юмором, порой с бунтарским настроем. Вскоре после того, как журнал Village Voice опубликовал их историю, Жан-Мишель раскрыл свою личность, но не упомянул Аль Диаса, что вызвало ссору между ними.
Проект завершился в 1981 году с надписями «SAMO IS DEAD», а сам Баския продолжил карьеру в живописи. Хотя он никогда не считал себя граффити-художником, SAMO стал для него трамплином в мир искусства.
В 1980 году Баския участвует в выставке Times Square Show. Его зал взорвал публику — рваные мазки, тексты, ритм.
Art in America упомянул его имя. Всё началось.
Art in America упомянул его имя. Всё началось.
В 1980 году Баския участвует в выставке Times Square. Его зал взорвал публику — рваные мазки, тексты, ритм. Art in America упомянул его имя. Всё началось.
В июне 1980-го года он принял участие в выставке
Галеристка Аннина Насей увидела работы Баския
и предложила сотрудничество. Он получил подвал под студию, материалы и — свободу творить.
Через год — New York/New Wave в MoMA PS1.
В 1981 году Баския впервые выставил свои работы в галереях Нью-Йорка. Его работы привлекли внимание художников, критиков и коллекционеров. В 1982 году состоялась его первая сольная выставка в Annina Nosei Gallery. Это был момент, когда он уже активно воспринимался не только как уличный художник, но и как серьезный участник арт-сцены.
Times Square Show.
Times Square Show, объединившую произведения и выступления творцов самых разных направлений: живописцев, скульпторов, авторов перфомансов, райтеров, музыкантов, дизайнеров, видеографов и многих других.
Осенью того же года тесное сотрудничество Жана-Мишеля и Аннины подошло к концу — во многом из-за изматывающего темпа, в котором галерист заставляла работать художника.
Баския заперся в своем лофте и продолжил творить по своим правилам. Позже он рассказывал об этом периоде: «У меня было немного денег; я создал лучшие картины за все время. Я жил как настоящий затворник, много работал, принимал много наркотиков. И вел себя ужасно по отношению к людям».
Баския заперся в своем лофте и продолжил творить по своим правилам. Позже он рассказывал об этом периоде: «У меня было немного денег; я создал лучшие картины за все время. Я жил как настоящий затворник, много работал, принимал много наркотиков. И вел себя ужасно по отношению к людям».
Но темп, которого требовала галерея, измотал его.
Осенью 1981-го он заперся в лофте и продолжил работать сам.
«У меня было немного денег, я создал лучшие картины.
Я жил как затворник, много писал, много употреблял.
И вел себя ужасно по отношению к людям».
Осенью 1981-го он заперся в лофте и продолжил работать сам.
«У меня было немного денег, я создал лучшие картины.
Я жил как затворник, много писал, много употреблял.
И вел себя ужасно по отношению к людям».
Теперь он мог писать по три картины сразу, под джаз и телевизор.
Сотня художников, но весь зал в конце принадлежит ему.
В эпоху, когда идея стояла выше формы, Баския принес обратно форму — грубую, яростную, настоящую.
В эпоху, когда идея стояла выше формы, Баския принес обратно форму — грубую, яростную, настоящую.
Но темп, которого требовала галерея, измотал его.
Осенью 1981-го он заперся в лофте и продолжил работать сам.
«У меня было немного денег, я создал лучшие картины.
Я жил как затворник, много писал, много употреблял.
И вел себя ужасно по отношению к людям".
Осенью 1981-го он заперся в лофте и продолжил работать сам.
«У меня было немного денег, я создал лучшие картины.
Я жил как затворник, много писал, много употреблял.
И вел себя ужасно по отношению к людям".
В 1982 году Баския познакомился
с одним из самых важных людей в его жизни — Энди Уорхолом.
После первых выставок галерист и арт-дилер
стала выставка New York/New Wave в центре современного искусства MoMA PS1.
Следующим крупным событием для Жана-Мишеля
Times Square Show, объединившую произведения и выступления творцов самых разных направлений: живописцев, скульпторов, авторов перфомансов, райтеров, музыкантов, дизайнеров, видеографов и многих других.
Осенью того же года тесное сотрудничество Жана-Мишеля и Аннины подошло к концу — во многом из-за изматывающего темпа, в котором галерист заставляла работать художника.
Баския заперся в своем лофте и продолжил творить по своим правилам. Позже он рассказывал об этом периоде: «У меня было немного денег; я создал лучшие картины за все время. Я жил как настоящий затворник, много работал, принимал много наркотиков. И вел себя ужасно по отношению к людям».
Баския заперся в своем лофте и продолжил творить по своим правилам. Позже он рассказывал об этом периоде: «У меня было немного денег; я создал лучшие картины за все время. Я жил как настоящий затворник, много работал, принимал много наркотиков. И вел себя ужасно по отношению к людям».
Наконец-то Баския мог творить, не задумываясь о том, где раздобыть холсты и краски! И он с головой погрузился в работу, создавая порой по три картины одновременно. Друзья, которые бывали в студии Жана-Мишеля, рассказывали, что он писал под звуки джаза и телевизора, перемещаясь от картины к картине и периодически перелистывая какие-то книги.
В ней участвовало более сотни художников, но Баския был особенно заметен: ему выделили целый зал в конце выставки, который художник оформил работами, расположенными в особом ритме.
Посетители, хлынувшие на выставку, были поражены увиденным: в эпоху минимализма, концептуализма, абстрактного и беспредметного искусства — то есть такого, в котором идея была важнее формы — произведения, выставленные в MoMA PS1, стали глотком свежего воздуха.
Особенно выделялись экспрессивные, порывистые, откровенные работы Баския.
Посетители, хлынувшие на выставку, были поражены увиденным: в эпоху минимализма, концептуализма, абстрактного и беспредметного искусства — то есть такого, в котором идея была важнее формы — произведения, выставленные в MoMA PS1, стали глотком свежего воздуха.
Особенно выделялись экспрессивные, порывистые, откровенные работы Баския.
Но мир искусства жесток.
После их совместной выставки в 1985-м критики разнесли проект, обозвав Баския «талисманом Уорхола».
Он отдалился.
Когда Энди умер в 1987-м, Баския переживал тяжело, хотя их пути уже разошлись.
После их совместной выставки в 1985-м критики разнесли проект, обозвав Баския «талисманом Уорхола».
Он отдалился.
Когда Энди умер в 1987-м, Баския переживал тяжело, хотя их пути уже разошлись.
Конечно же, Жан-Мишель не остался в стороне: в одном из залом он покрыл стену рисунками из аэрозольного баллончика и мазками краски, подписавшись SAMO.
Посетители были в восторге, а упоминание о Баския появилось в ревью журнала Art in America.
Посетители были в восторге, а упоминание о Баския появилось в ревью журнала Art in America.
Аннина Носей, увидевшая произведения Баския в MoMA PS1, предложила Жану-Мишелю сотрудничать. Она предоставила молодому художнику подвал своей галереи в качестве студии и спонсировала покупку материалов.
В июне 1980-го года он принял участие в выставке
С 1984 по 1985 годы они «в четыре руки» написали 130 холстов.
В 1982 году швейцарский арт-дилер Бруно Бишофбергер знакомит Баския с Энди Уорхолом.
Баския убегает после встречи и возвращается через два часа с картиной — их двойным портретом. Краска ещё влажная.
Уорхол впечатлён. Так начинается их дружба — и симбиоз.
Баския убегает после встречи и возвращается через два часа с картиной — их двойным портретом. Краска ещё влажная.
Уорхол впечатлён. Так начинается их дружба — и симбиоз.
После ухода от Аннины Носей Баския сменил
После ухода от Аннины Носей Баския сменил несколько галеристов, пока в сентябре 1982 года Бруно Бишофбергер не познакомил его с Энди Уорхолом — ключевой фигурой в его жизни.
несколько галеристов, пока в сентябре 1982 года Бруно Бишофбергер не познакомил его с Энди Уорхолом — ключевой фигурой в его жизни.
Они работали вместе: Уорхол проецировал логотипы и знаки, Баския превращал их в хаос, боль и энергию.
Энди давал Жану-Мишелю вход в элитный Нью-Йорк, Баския — ему вторую молодость.
Энди давал Жану-Мишелю вход в элитный Нью-Йорк, Баския — ему вторую молодость.
Баския убегает после встречи и возвращается через два часа с картиной — их двойным портретом. Краска ещё влажная.
Уорхол впечатлён. Так начинается их дружба — и симбиоз.
Уорхол впечатлён. Так начинается их дружба — и симбиоз.
кумиром и мишенью. Его мучила тревога, преследовало чувство одиночества и непонимания.
К середине восьмидесятых Баския — миллионер.
К середине 1980-х Баския стал миллионером,
Он не просто писал картины — он вскрыл Америку.
И если вы всмотритесь в его короны, черепа и коды, вы услышите то же, что он слышал всю жизнь — гул города, боль мира и бит сердца.
Баския прожил короткую жизнь, но его голос всё ещё звучит: в аукционных залах, на уличных стенах, в культуре, которая наконец начала слушать. И если вы всмотритесь в его короны, черепа и коды, вы услышите то же, что он слышал всю жизнь — гул города, боль мира и бит сердца.
Кумир. Проблема. Он боится одиночества, задыхается от славы, всё глубже уходит в наркотики.
Пытается спастись — уезжает на Гавайи, мечтает «перезагрузиться».
Не успевает.
12 августа 1988 года, Нью-Йорк, Грейт-Джонс-стрит.
Жан-Мишель Баския умирает от передозировки героина.
Ему двадцать семь.
Тот самый возраст, когда умирают рок-звёзды, оставив после себя вечный шум.
Не успевает.
12 августа 1988 года, Нью-Йорк, Грейт-Джонс-стрит.
Жан-Мишель Баския умирает от передозировки героина.
Ему двадцать семь.
Тот самый возраст, когда умирают рок-звёзды, оставив после себя вечный шум.
